Lux libertas

Давай о хорошем. Ты любишь мультфильмы?
Конфеты? Ходить босиком?
Валяться в сугробах, звонить на мобильный,
"Целую" шепнуть перед сном?
А небо? А звезды? А ветер летящий?
А солнца лучи за окном?
А радугу летом, а ягоды в чаще?
Мурлыкать на пару с котом?
Понежиться утром? Сходить за грибами?
Купаться вдвоем в камышах...
Давай о хорошем. О лучшем. О самых
Простых и понятных вещах.
Про утренний кофе и дым сигареты
(Да, вредно, но так зашибись!).
Давай проболтаем с тобой до рассвета
Ты любишь? Ну, вот, улыбнись.
А лирику в прозе? А песни Земфиры?
Собакино пузо чесать?
Давай, приходи. Есть коробка зефира!
Ну, в общем, чего объяснять...
Депрессия, скука — поганая штука,
Но мы им объявим войну.
Давай о хорошем. Простая наука —
Взлетать, если тянет ко дну... 

Элина Смирнова

Слушай, слушай, это же глупо - вот так надраться, чтоб всё посметь. С вечера в сердце мерцает золото, утром в башке звенит только медь. Если вечно с изнанки ноет, а с лицевой ещё можно терпеть - Это не жизнь, Тэйми, это такая смерть.  Просто однажды от нас уезжают, уходят, и с кем-то живут далеко самые наши любимые - падают в прошлое, как в молоко. И больше оттуда ни звука, ни строчки, ни слова - вообще, ничего! Ты живёшь потом, а в тебе дыра - величиной с тебя самого. Иногда ты в неё смотришь и думаешь: ого!..  Слушай, Тэйми, ведь мы потому так легко проживаем друг друга насквозь, Что ныряем потом в эти дыры, и думаем: ладно, опять не срослось. Не срослось, понимаешь... А в сущности, что там срастётся, что? Если мы изнутри простреляны в три обоймы, как решето.  Небеса нависают над нами, как анестезиологи, как врачи, Хочешь - плачь или пой, или смейся, хочешь - стиснув зубы, молчи. Нас сошьют патефонными иглами, в нас проденут такие лучи, Что за этой тонкой материей мир подмены не различит.  Ампутация прошлого, Тэйми, ампутация и - культя... Знаешь, что самое странное?.. Что нас и таких хотят. Золотые, бесценные люди к нам приходят, стучатся, звонят. К нам бредут, как по минному полю, тянут руки сквозь наши печали к нам - холодным, пустынным, выжженным...  Ну давай мы с тобой выживем! Нас почти уже залатали.

Мне такой тип внешности очень нравится. Я его называю «спокойный и умный». И стихи его очень нравятся тоже.

«Моя жена скончалась в январе. Мы были женаты 62 года. Вы, кстати, застали меня в момент размышлений о любви - как видите, в руках у меня сонеты Шекспира. Определение любви неуловимо, вот почему мы можем писать о ней бесконечно. И даже Шекспир не смог найти определение для этого чувства. Но все величайшие истории любви мне кажутся лишь историями о физическом притяжении: те же Ромео и Джульета не знали, любят ли они те же книги или фильмы. Это плотская любовь. А вот спустя 62 года совместной жизни она становится чем-то большим. Моя жена всегда говорила, что мы - это единое целое. И, уж поверьте мне, она не была тем типом людей, которые всё переоценивают, искусственно добавляют значимые слова. Теперь, когда она ушла, я осознаю, как же она была права, наши с ней жизни были связаны столь многими вещами. Мы всё делали вместе! Я скучаю по ней каждый раз, когда выхожу из кино один, ведь я больше не могу спросить её мнение о фильме. В ресторане я больше не могу дать попробовать ей кусочек курицы. Больше всего я скучаю по ней ночью, ведь мы всегда ложились спать вместе, в одно время».